
Ах, ну и кокетка же осень! Ввела новую моду.
И все деревья, прислушавшись ее указаниям, высветили прядки в своих некогда ярких и темно-сочных кронах. Тонкие березки скромницы выделили пару-тройку полосочек, и шелестят, любуются. Липки-хохотушки совсем превратили себя в блондинок, шебуршат меж собой переговариваются, у кого блондинистось ярче, у кого больше оттенков, забавные. Клены яркими пятнами наперекор золотой моде стали еще ярче, чем были, стали рыжими, радостными, словно весело кричат: «Ах, осень, ах хитрая, не напугать тебе нас первыми заморозкам, мы яркие мы радуемся, мы радуем!»
Даже величавые тополя, и те поддались всеобщему веселью - подсветили самые кончики листьев, и теперь словно светятся изнутри золотым светом, оттеняя чуть темную, запылившуюся за лето зелень.
Только хмурые обидчивые осины отгородились от всеобщих перемен, словно завесой уходящего лета и не поддаются всеобщему веселью, капризничают, дуют губки.
А кокетка осень смеется солнечными пятнами. Разбрасывает искры яркого света вокруг себя. Удивляя, утешая, радуя…